С самого начала зарождения генетики было осознано глубинное сходство между языком и процессами обработки и передачи генетической информации. Еще в 1970 г. Р. Якобсон сформулировал проблему соответствий между языком и генетическим кодом как кардинальную для лингвистики. Были предприняты попытки дешифровки кодирующих белки нуклеодидных последовательностей. Однако они не привели к существенным результатам, поскольку эти методики были слабо связаны с методами современной лингвистики, они ограничивались процессами декодирования, что в лучшем случае позволяет составить словарь единиц, но не описать язык и выявить определяющие для коммуникации структуры смысла и текста. Так, до сих пор остаются невыясненными функции порядка 90% некодирующих последовательностей ДНК. В должной мере не учитывалось то, что только текст (а не знак) может рассматриваться как объект процесса создания — передачи — сохранения — преобразования информации. Между тем новейшие открытия показали возможность управления трансгенной экспрессией посредством мыслительной деятельности, что подтверждает необходимость рассматривать процессы обработки генетической информации как коммуникацию. Предлагается рассматривать геном как гипертекст, состоящий из упорядоченного подмножества других текстов. Текст может быть рассмотрен как квазиорганизм, обладающий памятью, креативно-когнитивными характеристиками и коммуникативным потенциалом, а клетка (ее рибосома) — как обладающая квазиинтеллектом и способностью оперировать абстрактными семиотическими последовательностями. В качестве фрагмента подобного описания мы предлагаем рассмотреть синтез белка (генетическую трансляцию) как лингво-семиотический процесс, показав, что «чтение» клеткой генетической информации разделяет сущностные характеристики «чтения» текста человеком. Предварительные результаты позволяют углубить отмеченные еще Р. Якобсоном фундаментальные характеристики, сближающие язык и генетический код, и добавить новые: аналог дихотомии языка и речи, знаковый характер генетической информации (наличие означающего и означаемого), разграничение между знаком в системе (type) и в тексте (token).

В статье рассматриваются концепции знака Г. Фреге, Ч. Пирса и Ф. де Соссюра с тем, чтобы показать те принципиальные различия между ними, которые приводят к различным теориям знака. Предлагается за исходную принять концепцию Фреге, дополнив ее модальным измерением. Основная идея Фреге – что смысл есть отношение (функция), соотносящая языковые выражения с нелингвистическими объектами – может пониматься и как отношение, заданное на множестве возможных миров. К формальному определению смысла как функции можно добавить и содержательный аспект, указав на условия денотации, т. е., применительно к каким мирам и посредством каких текстов и коммуникативных контекстов может быть осуществлена денотация. Тем самым смысл как отношение может быть описан и как модель соотнесения (референции), и как модус существования в этой модели (в некотором множестве возможных миров) некоторого объекта (в случае имени собственного) или класса объектов (в случае имени нарицательного). Это есть соотнесенное с данным знаком его модальное измерение. При актуализации знака модальные характеристики соотносятся с миром-контекстом коммуникации, в результате чего определяется денотация данного знака применительно к некоторому миру-контексту.

Под стилем лингвистической теории мы понимаем особенности рассмотрения языковых объектов и исследовательского инструментария. Различие в стилях даже при значительной концептуальной близости может привести к несовместимости теорий. Рассмотрение позиций различий между концепциями поэтического языка (речи) Романа Якобсона и Виктора Виноградова демонстрирует, что, несмотря на многочисленные точки соприкосновения и сходство исходных концептуальных позиций, разница стилей — синтетического у Виноградова, аналитического у Якобсона, — с неизбежностью приводит к столкновению подходов. Системный (структурный) подход для Якобсона — это путь абстрагирования и выделения неких «чистых» абстрактных сущностей. Напротив, Виноградов, постоянно говоря о «структурах», понимает под ними все более укрупняемые «единоцелостные» образования — вплоть до «литературного направления взятого во всей полноте его признаков».