Материалом для статьи послужили формулы проклятий, извлеченные из диалектных словарей русского языка и неопубликованных полевых источников. Рассмотрев логико-смысловую структуру проклятий, авторы статьи останавливаются на категории актора, отличающейся широким репертуаром смысловых ролей и богатством средств лексического воплощения. Под актором понимается существо, предмет, явление, которое, по мысли исполнителя проклятия, должно причинить вред проклинаемому. Выделяются логические роли, в которых выступает актор в текстах проклятий; определяются семантические типы лексики, выступающей в роли актора. Особое внимание уделяется так называемым квазиакторам, которые являются контекстно обусловленными и не функционируют как самостоятельные номинативные единицы; изучаются языковые механизмы, способствующие появлению квазиакторов (лексическая инерция, отглагольная деривация). Исследуется роль языкового табу в процессах номинативного воплощения категории актора. На основе выделенных особенностей осуществляется семантико-мотивационная и этимологическая реконструкция ряда слов, функционирующих в проклятиях.

В статье рассматриваются правила употребления рефлексивных показателей в полипредикации в нанайском языке (тунгусо-маньчжурская группа). В «Грамматике нанайского языка» В. А. Аврорина (1959) описана система, при которой контролером легкого рефлексива в зависимой клаузе последовательно оказывается субъект главной клаузы, а контролером тяжелого — субъект зависимой. Система, наблюдаемая у современных носителей, заметно отличается от описанной и крайне ограниченно допускает контроль рефлексива через границу клаузы. В работе предлагается интерпретация наблюдаемых данных в более общем контексте постепенной утраты языка и интенсивных языковых контактов.

Рассматриваются выражения, количественно характеризующие некоторый объект или ситуацию, сообщая, что этот объект или ситуация составляет определенную часть от другого объекта или ситуации. Речь идет о таких словах и выражениях, как половина, треть, четверть, процент, большинство, меньшинство; наполовину, вдвое, на N процентов, пополам, в большинстве (своем), по большей части и др. Нас интересует главным образом то, как значение этих выражений взаимодействует со значением других слов в предложении. Иначе говоря, это вопрос о том, что является целым, а что — частью в каждом случае употребления парциального выражения. Эта проблема обсуждается в терминах валентностей и способов их заполнения.

Наша статья посвящена конструкциям типа Мне показалось странным, что Федя не приехал. Если точнее, нас интересуют частеречные и синтаксические свойства слова в творительном падеже странным и его актантная структура. Как будет показано в статье, эта единица по некоторым свойствам похожа на предикатив (она может присоединять сентенциальный актант, что для полного прилагательного нехарактерно), а по некоторым — на прилагательное (в частности, она маркирована показателем творительного падежа, тогда как у предикативов категории падежа обычно не усматривается). Как будет показано в статье, решением, позволяющим объяснить такие смешанные свойства, может быть рассмотрение полувспомогательного глагола типа показаться, считаться и других выступающих в конструкции лексем и форм творительного падежа типастранным как слитной единицы (что подтверждается слабой отделимостью и автономностью форм творительного падежа). В то же время существуют и другие пути анализа.

Статья содержит ответ на критические замечания относительно моей концепции формального статуса категории вида в русском языке, которые были высказаны в работе Е.В. Горбовой «Русское видообразование: словоизменение, словоклассификация или набор квазиграммем? (еще раз о болевых точках русской аспектологии)», напечатанной в журнале «Вопросы языкознания» (2017. №1. С. 24—52). Кроме того, статья содержит дополнительные аргументы в пользу словоклассифицирующей трактовки русского вида.

Статья посвящена категории глагольного вида как одной из реализаций общелингвистической категории аспектуальности, характерной для славянских языков вообще и русского языка в частности. Используемый в статье подход сформировался в процессе практической работы — преподавания русского языка как иностранного.

Статья посвящена роли жестикуляции в преодолении трудностей лексического доступа у пациентов с моторной афазией. Исследование проведено на материале нарративного корпуса «Russian CliPS» («Рассказы о грушах»), видеозаписи из которого были размечены в лингвистическом аннотаторе «ELAN» и включали жестовую разметку. Результаты анализа свидетельствуют о том, что наиболее часто трудности лексического доступа у пациентов связаны с поиском существительных и глаголов, при этом жестикуляция (указательные и ритмические жесты, жестовые ударения) способствует успешному лексическому поиску.

В статье представлено экспериментальное исследование потенциальных слов русского языка, образованных по двум продуктивным моделям, а именно деадъективных глаголов с приставками о- и у- типа овнешнить и уконкретить, обытовить иукрасивить, и др. В частности, проверяются четыре гипотезы о том, определяются ли суждения о приемлемости потенциальных глаголов а) частотностью и статусом слова в языке, б) продуктивностью словообразовательной модели, в) возрастом и г) полом носителя языка. В проведенном эксперименте собраны суждения 121 носителя русского языка о приемлемости таких низкочастотных маргинальных слов в сравнении с высокочастотными глаголами, с одной стороны, и квазиглаголами, с другой стороны. Результаты эксперимента говорят о том, что частота использования слова является не менее важным фактором в оценках потенциальных слов, чем способность распознавать деривационные структуры.

Целью статьи является анализ основных тенденций, выявляющих тяготение того или иного жанра, типа метрической и строфической организации, к тому или иному структурному типу предложения. Поэтический синтаксис понимается широко — как синтаксическое построение стихотворного текста, основной единицей которого автор статьи считает предложение. С опорой на данные «Синтаксического словаря русской поэзии XVIII века» делается вывод о том, что синтаксис эпохи русского барокко, классицизма и сентиментализма в целом отличается пристрастием к сложным предложениям (в среднем 62 % от общего количества конструкций), из них более половины составляют многочастные с одним или разными видами связи образования; сложносочиненные предложения составляют только 6 % от всех предложений, а сложноподчиненные встречаются более чем в два раза чаще (14 %); на долю бессоюзия приходится 18 % сложных конструкций; еще более 20 % от общего числа контекстов составляют сложные предложения с разными видами связи. Отмечаются последовательное стремление русских поэтов синтаксически упростить короткие (одно- и двустопные) двусложники, эксперименты с анапестом, дактилем и тактовиком; сложными построениями оказываются стихи, написанные силлабикой, длинными и средними ямбами, хореем, амфибрахием, вольными и разностопными размерами, логаэдами, гекзаметром и пентаметром. Важнейшая закономерность композиционно-синтаксической организации стихотворных текстов — сложное построение большинства нечетных по количеству строк строфических произведений, десятистиший и октав. Выявляется сложность синтаксической организации духовной оды, гимна, мадригала, послания, кантаты и сонета. На протяжении XVIII в. упрощается построение басен, эпиграмм и эпитафий, стансов, внежанровых стихотворений; синтаксически наиболее простой оказывается баллада.

В статье дается анализ основных современных грамматических и лексикографических описаний предлога, перечисляется около 900 единиц, относимых к предлогам, формулируются проблемы, встающие перед лексикографами и грамматистами при категоризации предлогов, предлагаются возможные пути преодоления неоднозначности в составлении реестров предлогов.

Предмет настоящей работы — так называемые наречные предлоги, ср. вокруг (костра), далеко от (дома). По определению академической грамматики, наречный предлог либо совпадает с наречием, либо состоит из наречия и предлога. В работе продемонстрировано, что наречный предлог и производящее наречие имеют тождественное значение, в частности один и тот же набор семантических актантов, и различаются лишь синтаксически — способом реализации одного из этих актантов. В современной лингвистике единицы, различающиеся только синтаксически, принято описывать в рамках одного значения того или иного слова. Требуется определить, к какой части речи принадлежит так называемый наречный предлог. В статье аргументируется, что его следует считать наречием. Тем самым в русском языке, наряду с предикативными наречиями, выделяется еще один класс управляющих наречий. В статье описаны основные специфические свойства этих наречий.

Статья посвящена бессоюзным конструкциям с глаголом думать в русском языке. Глагол думать может присоединять актантные предложения без союза, а также возглавлять бессоюзные вводные конструкции. В работе выявляются критерии, позволяющие различить данные два типа конструкций (наличие существительного в позиции подлежащего, наличие обстоятельств, частиц, аппозиций, средств синтаксической неподчинимости, тип просодического оформления и др.), а также рассматривается семантика актантных предложений с думать. Работа основана на материалах Национального корпуса русского языка, корпусов на сайте С. Шарова и данных интернета.

Рассматривается понятие «нейтрального перевода» — конструкта, выстраивание которого возможно при наличии не менее десяти переводов одного текста. Туда входят наиболее часто встречающиеся в переводах стандартные решения. Наряду с оригиналом и подстрочником он рассматривается как точка отсчета для анализа конкретных переводов. Нестандартные варианты, не вошедшие в нейтральный перевод, могут как отражать индивидуальные особенности стиля переводчика, так и свидетельствовать о неправильной интерпретации того или иного фрагмента, неаккуратности или другой специфике текста. Исследование проводилось на корпусе французских переводов произведений А. С. Пушкина «Борис Годунов» (16 переводов) и «Пиковая дама» (16 переводов).

Статья посвящена изучению семантики слов и выражений, связанных с интеллектуальной сферой и при этом выражающих отрицательную оценку, таких как умник, умничать, умствовать, умствования, мудрствовать, мудрить, заумный, мудреный, высоколобый, всезнайка, ботаник, профессор кислых щей, книжный червь. Отрицательная оценка этой лексики в русском языковом сознании чаще всего обусловлена следующими наивно-языковыми представлениями: 1) демонстрация интеллекта расценивается как проявление завышенной самооценки субъекта и нарушение принципа скромности (всезнайка, умник, умничать); 2) интеллектуальные процессы ассоциируются с целым комплексом негативных представлений: излишняя усложненность, трудность для восприятия, необходимость длительного приложения усилий (умствовать, мудреный, заумный); 3) интеллектуальная деятельность связывается с эмоциональной неполноценностью (мудрствовать, умник); 4) ум может расцениваться как негативный фактор, формирующий у человека представление о своей привилегированности и толкающий его на нарушение этических и юридических норм (умник 1.2), заставляющий его вести себя самонадеянно и проявлять излишнюю инициативу (умничать 2).

В статье обсуждается нарушение русскими формами типа самоуничтожаться, самовзрывающийся трех ограничений: а) запрета на образование в русском языке сложных глаголов; б) запрета на выражение в сложных словах субъекта; в) запрета на дистантное расположение деривационных показателей и корневой морфемы. Приведенный в статье анализ показывает, что аргументы в составе сложных слов не могут получать агентивных ролей. Корень сам, регулярно встречающийся в первой части сложных глагольных основ, проецируется рефлексивными средствами, -ся или себя. Способность иметь собственные зависимые говорит о вершинном свойстве -ся, связанном с проекцией v(oice)P.