Статья посвящена двум русским тавтологическим конструкциям Х есть Х и Х это Х. Мы предлагаем анализ двух разновидностей тавтологий с привлечением диахронических и синхронических данных из Национального корпуса русского языка. В статье обсуждаются а) этапы формирования и развития этих конструкций в русском языке (с учетом уже ушедшего варианта Х суть Х); б) частотность разных синтаксических групп в качестве переменных Х (по данным Национального корпуса русского языка); в) ограничения на употребление синтаксических групп в обеих конструкциях и г) семантические и прагматические особенности двух конструкций. Как правило, Х есть Х использует разные компоненты значения Х, отсылая, например, к коннотациям языкового выражения, тогда как Х это Х чаще выражает именно тождество Х-а самому себе, то есть является тавтологией в витгенштейновском смысле.

В статье на материале Национального корпуса русского языка (в том числе параллельных корпусов в его составе) анализируется история функционирования изменяемого притяжательного прилагательного 3­го лица мн. ч. в восточнославянских языках. В течение XIX—XXI вв. слово ихний конкурировало с неизменяемым местоимением их. В русском языке форма ихний долго колебалась на грани нормы, в некоторые периоды (особенно в конце XIX — первой половине XX в.) употреблялась довольно активно, но тем не менее так и не была принята как литературная и сейчас воспринимается как знак «неграмотной» речи. Напротив, в литературный украинский язык прилагательное постепенно вошло как единственное нормативное, вытеснив неизменяемое местоимение. В современном белорусском языке прилагательное используется очень широко, по-видимому, нормативно не только для разговорной речи, но и для художественной и публицистической, но более редко в научных текстах и не всегда принимается в качестве нормативного в грамматиках и словарях.

Обзор посвящен работам русских исследователей, в которых на материале русского языка применяются методы теории грамматики конструкций («Construction Grammar», сокращенно CxG). Показано, что грамматика конструкций оказалась близка русской лингвистической традиции потому, что сходные идеи фигурировали в русистике задолго до появления этого термина. Сейчас CxG предстает в русистике скорее как вполне привычный метод работы с материалом, дающий анализ настолько точный, что на его основе удобно подтверждать более общие гипотезы авторов.

Данная статья преследует две взаимосвязанные цели. Первая, методологическая, — представление и обсуждение доступной методики по изучению детской речи; такая методика может быть применена к самым разным языкам, в том числе языкам малых народов или бесписьменным. Методика включает в себя создание корпуса детской речи и речи, обращенной к детям (в нашем исследовании около 10 часов живой речи), анализ этого корпуса и дальнейшее экспериментальное исследование моделей и закономерностей, которые попадают в поле зрения исследователя корпусного материала. Наша вторая цель состоит в том, чтобы, пользуясь этой методикой, рассмотреть систему именных классов (родов) в цезском языке нахско-дагестанской семьи и показать, как дети усваивают подобную систему при освоении родного языка. Главным вопросом является набор и соотношение предсказательных признаков, которые позволяют детям и взрослым приписывать конкретные слова к тому или иному именному классу. Данные нашего экспериментального исследования показывают, что дети и взрослые опираются на разные предсказательные признаки. В частности, для детей — носителей языка — формальные признаки существительного (например, начальный или конечный звук слова) играют более важную роль, чем семантика, в то время как для взрослых семантика имеет бóльшее значение.