Противопоставление «лингвистики языка» и «лингвистики речи» у Соссюра предполагает отношение к языку как к предмету «теоретического» и «практического» познания; в его основе лежит стратегическое различение чистого (спекулятивного) и практического разума у Канта. Однако следующее за Соссюром поколение восприняло его идею в духе авангардной интеллектуальной и эстетической революции 1910—1920-х гг. Соссюровское умозрительное представление языка как структуры (представление, которое для него было неотделимо от осознания фундаментальных ограничений теоретического познания) было понято как прорыв к трансцендентной сущности языка, возвышающейся над его эмпирическим бытием, со всей свойственной последнему непоследовательностью и нестабильностью. Катастрофические исторические события первой половины XX в. способствовали превращению этого утопического взгляда на язык в своего рода защитную интеллектуальную позицию, ищущую посреди царящего хаоса убежища в имманентном порядке, построенном теоретическим разумом на основе им же заданных постулатов, — порядке, который перекрывал бы и отбрасывал как нерелевантную всякую эмпирическую действительность, не соответствующую этим постулатам. Из чисто умозрительного теоретического конструкта, структурная и генеративная лингвистика (а вместе и вслед за ней — и структурная поэтика и семиотика) превратилась в целостную идеологию или позицию миропонимания, имевшую глубокое воздействие на самосознание тех, кто его исповедовал.

В статье рассматривается видовая система энецкого языка — неславянского языка со словоклассифицирующей категорией вида, различающей перфективные и имперфективные глаголы. Поскольку такие видовые системы ранее рассматривались в основном на материале славянских и некоторых ареально близких к ним языков, энецкая видовая система сопоставляется с хорошо изученной русской. Это сопоставительное исследование делает шаг к тому, чтобы выяснить, какие из широко известных особенностей русского и в целом славянского вида представляют собой его специфику, а какие воспроизводятся и в других словоклассифицирующих видовых системах. С одной стороны, выясняется, что во многих аспектах (употребление имперфектива с обстоятельствами длительности, сочетаемость имперфектива с фазовыми глаголами, способность имперфективных глаголов выражать завершенную ситуацию, организация аспектуальной композиции) энецкая система аналогична русской. С другой стороны, в энецком языке обнаруживается существенно более широкая дистрибуция перфективных глаголов, что естественно связать с тем, что, в отличие от русского языка, в энецком перфективные глаголы составляют большинство среди непроизводных.

В статье предлагается описание генерализации как семантической категории. У этого понятия выделяются три значения: генерализация как а) логико-семантическое отношение, б) неотъемлемое свойство предложения, связанное с его языковой структурой, в) пропозициональное отношение. Основное внимание уделено генерализации как логико-семантическому отношению, в котором выделяются три разновидности: суммирующая, индуктивная и обосновывающая. Автор описывает функции генерализации в тексте, а также дает краткий обзор ее показателей в русском, французском и итальянском языках. В заключение отмечается, что логико-семантическое отношение генерализации является не только метатекстовым, как это принято считать, но может быть установлено также на уровне связываемых этим отношением пропозиций.

Метафоры и другие выражения с небуквальным значением изучаются в рамках различных направлений лингвистики, и конкурирующие подходы зачастую предлагают противоположные взгляды на их роль в языке и мышлении и различные аспекты их использования и интерпретации. Некоторые из этих утверждений могут быть проверены экспериментально. В данной статье представлены два эксперимента на материале русского языка, в которых сравниваются особенности чтения выражений с буквальным и небуквальным значением. Полученные результаты могут быть интересны как для тестирования различных подходов к метафоре, так и для понимания природы единиц ментального лексикона и стратегий синтаксического анализа.

В данном экспериментальном исследовании проверяется гипотеза о том, что сенсомоторный стерео тип — типичный порядок действий с объектами в физическом мире — может влиять на понимание пространственных языковых конструкций, в частности, что соответствие поверхностного порядка слов сенсомоторному стереотипу (например, в конструкции положить сумку в коробку порядок слов соответствует порядку действий стереотипа — взять сумку, положить ее в коробку) может облегчать, а несоответствие (положить в коробку сумку) — затруднять понимание подобных конструкций. В исследовании с регистрацией движений глаз 40 носителей русского языка слушали предложения и соотносили их с изображениями на экране. В предложных конструкциях (положить сумку в коробку) движения глаз испытуемых не различались в зависимости от соответствия порядка называния объектов сенсомоторному стереотипу, а в инструментальных конструкциях (накрыть шапкой шарф) соответствие между порядком называния и сенсомоторным стереотипом облегчало понимание

Статья посвящена двум русским тавтологическим конструкциям Х есть Х и Х это Х. Мы предлагаем анализ двух разновидностей тавтологий с привлечением диахронических и синхронических данных из Национального корпуса русского языка. В статье обсуждаются а) этапы формирования и развития этих конструкций в русском языке (с учетом уже ушедшего варианта Х суть Х); б) частотность разных синтаксических групп в качестве переменных Х (по данным Национального корпуса русского языка); в) ограничения на употребление синтаксических групп в обеих конструкциях и г) семантические и прагматические особенности двух конструкций. Как правило, Х есть Х использует разные компоненты значения Х, отсылая, например, к коннотациям языкового выражения, тогда как Х это Х чаще выражает именно тождество Х-а самому себе, то есть является тавтологией в витгенштейновском смысле.

Статья представляет собой предварительную публикацию берестяных грамот, найденных в Великом Новгороде и Старой Руссе в археологическом сезоне 2016 г.