В статье рассматриваются некоторые проблемные случаи падежного маркирования в осетинском языке: групповая флексия, управление предлога ӕнӕ ‘без’, дифференцированное маркирование прямого дополнения, употребление форм местоимения кӕрӕдзи ‘друг друга’ в иронском диалекте в позиции посессора и прямого объекта. Показано, что выбор падежа в этих конструкциях определяется структурой парадигмы зависимой лексемы. Для объяснения распределения словоформ в этих синтаксическим контекстах предлагается разделить падеж в осетинском языке на две категории: «морфологический падеж» (МП), приписываемый словоформам, который состоит всего из двух граммем, ректуса и обликвуса, и «групповой падеж» (ГП), приписываемый именным группам, к которому относятся все традиционно выделяемые косвенные падежи. МП соответствует категории падежа в языках, не допускающих групповой флексии, например в русском и латинском, ГП – падежным граммемам, допускающим групповое оформление, как, например, в тюркских языках. Сосуществование двух таких категорий в пределах одного языка может свидетельствовать о том, что их следует различать и в типологической перспективе. Данные осетинского языка сопоставляются с аналогичными явлениями в других языках: восточноармянском, индо-арийских, калмыцком, тохарском А. Анализ формализуется в терминах лексико-функциональной грамматики.

В статье изучается явление двойного маркирования (с помощью падежа и глагольного согласования) объектов — пациенса переходного глагола и реципиента и темы битранзитивного глагола — на материале 80 языков различной генетической и ареальной принадлежности. Исследуются факторы, влияющие на употребление двойного маркирования объектов, совпадение и несовпадение средств выражения для различных объектных ролей, типы несоответствия между вершинным и зависимостным маркированием объектов, случаи контактной диффузии данного явления. Основные выводы исследования заключаются в том, что, во-первых, двойное маркирование реципиента, вопреки существующим в литературе обобщениям, представлено в языках мира чаще и является более систематическим, чем двойное маркирование пациенса; во-вторых, наиболее распространенный тип двойного маркирования затрагивает реципиента и одушевленного / определенного / топикального пациенса, причем обычно для их кодирования используются одни и те же морфологические средства.

В мазандеранском и гилякском языках традиционно постулируется три падежа: именительный (с нулевым окончанием), родительный (с показателем -e / -ə) и винительно-дательный (маркируемый послелогом -re / -a ~ перс. -rā). Прочие послелоги в падежную систему не включаются. В данной статье предлагается беспадежное описание грамматики мазандеранского и гилякского языков с обратной изафетной связью и послелогами. Делается попытка связать прямой персидский изафет (характерный для юго-западных иранских языков) и обратное изафетное маркирование в мазандеранском и гилякском языках в единую систему.

В работе рассматриваются основные особенности грамматики австралийского языка каядилт (Kayardild), характеризующегося типологически уникальной системой множественного маркирования грамматических значений. Особое внимание уделяется разбору монографии Э. Раунда «Морфология и синтаксис языка каядилт» (2013) как примера эмпирически-ориентированного формализованного описания морфосинтаксиса, в значительной степени переосмысляющего более раннюю трактовку фактов этого языка. Показывается значимость данных каядилта, а также методологии его описания для типологии и общей теории языка.